Вечные влюбленные - Страница 117

117

У Ника не выходил из головы неуловимый мистер Браун, но пока контрабандисты не вернулись в свой притон в доме привратника, ничего нельзя было предпринять. В минуты мрачных раздумий он боялся, что они больше не услышат о мистере Брауне.

Дневник и подземные темницы — вот что занимало мысли Ника и Тесc. Они бесконечно обсуждали это и с нетерпением ждали, когда можно будет исследовать темницы.

Вынужденный встречаться с Атиной, Ник узнал ее с неожиданной стороны. К своему удивлению, он обнаружил, что его сестра — очаровательная собеседница. Между ними установилось своего рода перемирие, которое предвещало хорошее будущее, и если кто-нибудь видел брата и сестру вместе, то ни за что бы не подумал, какая глубокая вражда когда-то разделяла их. Вначале они были нарочито вежливы друг с другом. Но шли дни, и они вели себя все более раскованно. Ник начал подмечать в сестре некоторые положительные качества, о которых ему в свое время говорила бабушка. Он оценил острый ум Атины и, к своему изумлению, даже полюбил бывать в ее обществе, хотя в душе по-прежнему относился к ней настороженно.

Переезд в Доваджер-Хаус, казалось, пошел Атине на пользу, и ей, похоже, удалось избавиться от безудержной злобы к брату. А то, что Атина была любезна к его жене, заставляло Ника по-доброму относиться к ней самой. И он с радостью протянул ей руку дружбы.

Атина считалась с желанием молодоженов уединиться и старалась не докучать визитами, хоть и навещала их довольно часто. Рано или поздно она неминуемо узнала бы о дневнике.

Это произошло случайно. Однажды утром в понедельник, когда Атина приехала с визитом, Тесc и Ник просматривали дневник, в сотый раз обсуждая различные события, которые предшествовали исчезновению Бенедикта и Терезы. Атина нашла их в библиотеке.

Они сидели на обтянутом шелком диване, а между ними лежала маленькая черная книга в кожаном переплете.

По своему обыкновению Атина без предупреждения вошла в комнату. Явно недовольный вид Ника и Тесc заставил ее остановиться; в ее взгляде угадывалось легкое замешательство.

— В чем дело? — медленно спросила она. — Что-нибудь случилось? — Ее красивое лицо исказила тревога. — Надеюсь, никаких дурных вестей от бабушки?

Ник поспешно покачал головой и встал.

— Нет, ничего такого! Мы просто.., э.., выясняли отношения.

— Любовная ссора? — лукаво заметила Атина.

Улыбнувшись, Ник повернулся, как бы невзначай взял с дивана дневник и сунул его во внутренний карман камзола.

— Нет, мы не ссорились, просто кое-что обсуждали.

Атина прищурилась.

— Что-то в этой маленькой книге, которую ты пытаешься от меня спрятать?

Тесc смотрела на нее с таким виноватым видом, что Атина не удержалась от смеха.

— Ну же, скажите, в чем дело? Если не скажете, я буду думать, что это что-то ужасное.

Ник и Тесc переглянулись.

— Может, расскажем? — робко произнесла Тесc. — У нее на это такие же права, как у любого из нас — разумеется, кроме твоей бабушки.

Ник вздохнул и снова посмотрел на Атину.

— Поклянись, что будешь молчать, пока я не разрешу.

Атина посерьезнела.

— В чем дело? У вас обоих такой торжественный вид.

— Поклянись, — мрачно повторил Ник.

Атина села на стул возле горящего камина. Расправив юбку рубинового цвета из тонкой мериносовой шерсти, Атина пристально посмотрела на лица брата и его жены.

— Ах, ну хорошо, — произнесла она, решив, видно, что иначе они не скажут ни слова. — Клянусь, буду нема как могила.

Нехотя Ник рассказал ей о дневнике и о своих подозрениях. Атина была ошеломлена и взволнована. Некоторое время в комнате стояла тишина. Атина, казалось, не могла прийти в себя от услышанного. Наконец выражение ее лица смягчилось.

— Бабушка будет так рада, когда узнает, что Бенедикт любил ее и не предал. Она верила в него. Всегда возражала, когда наш отец плохо говорил о нем. Она будет счастлива. — В глазах Атины сверкнули слезы. — Ей будет горько узнать о его судьбе, но она поймет, что он не бросил ее.

— Предположим, — угрюмо изрек Ник, — мы заберемся в эти темницы и установим истину. Но пока я не хочу, чтобы бабушка знала о дневнике. Она успокоится, лишь когда узнает, что его тело лежит в тех темницах и что он не сбежал с Терезой. Только после того, как мне удастся исследовать темницы и установить, какой была его судьба, я ей расскажу о дневнике. До того все должно оставаться между нами.

На лице Атины появилось странное выражение. Ник не мог сказать, что это — радость или сожаление. Ему стало тревожно. Он интуитивно почувствовал, что Атина замышляет что-то недоброе.

Атина отвела от него взгляд. Глядя на огонь, она спросила:

— А как ты собираешься проникнуть в подземелье? Эйвери находится в усадьбе и едва ли позволит тебе войти в дом и разрушать кирпичную кладку, о которой упомянула Тесc.

— Мы подождем, пока Эйвери уедет в Лондон или куда-нибудь еще. Хотим заняться этим в начале января, когда Рокуэлл и остальные вернутся из Корнуолла. Но при условии, что Эйвери в усадьбе не будет.

— А Рокуэлл и остальные знают о ваших планах? — беспечно спросила Атина.

— Нет, — ответил Ник — Сейчас никто, кроме нас троих, не знает о существовании дневника, тем более о наших подозрениях.

Продолжая глядеть на огонь, Атина медленно произнесла:

— Неужели, чтобы выяснить правду, нужно ждать до января?

— Что делать, — с сожалением произнес Ник. — В последние недели мы только это и обсуждаем, но ничего другого придумать не можем.

— Предположим, Эйвери уедет, чтобы провести праздники с друзьями… Тогда ты по-прежнему будешь настаивать на том, чтобы дожидаться остальных?

117